Девушка 19 век: 15 правил для леди в XIX веке, которые современной женщине и в страшном сне не приснятся

женщины с макияжем на картинах Рокотова, Левицкого, Боровиковского.

В XVIII веке макияж — и женский, и мужской — превратился в целое искусство. Дамы пользовались белилами и румянами, нередко сурьмили брови, пудрили лица и парики. Мужчины не пренебрегали тональными средствами и тоже посыпали парики пудрой. Вместе с порталом «Культура.РФ» вспоминаем, как менялся макияж с допетровских времен до начала XIX века.

Неизвестный автор. Портрет Натальи Нарышкиной. Конец 17 в. Ярославский художественный музей

Дмитрий Левицкий. Портрет Александра Голицына. 1772. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Федор Рокотов. Портрет Екатерины II. 1763. Государственная Третьяковская галерея, Москва

О том, что женщины в России пользовались косметикой еще в допетровские времена, осталось немного свидетельств. Сохранились некоторые парсуны — например, портрет Натальи Нарышкиной, матери Петра I, — и письменные источники. В «Путешествии в Московию» 1661 года австрийский дипломат Августин Мейерберг писал о русских женщинах так: «Все они натирают всё лицо с шеей белилами, а для подкраски щек и губ прибавляют еще румян». Так что с реформами царя Петра в России стали новинками европейские платья, но никак не белила и румяна. Ими пользовались и бабушки, и прапрабабушки модниц XVIII века. Хотя, конечно, со временем изменялись и сами средства, и их ассортимент.

В 1753 году обер-церемониймейстер императрицы Елизаветы привез из Италии очень дорогие и качественные жемчужные белила. Дамы, которым не хватило заграничной новинки, обращались к юной Анастасии Голицыной: ее старший брат, Александр Голицын, в ту пору находился в Гааге и мог выслать косметическую диковинку в Петербург. Голицына написала брату трогательное письмо, в котором извинялась за то, что отвлекала его от государственной службы, и умоляла купить и прислать «памаду, катороя называетца жемчужной» и «делает великую белизну». Судя по ранним портретам Александра Голицына, где тот изображен с легким, но заметным румянцем, он тоже мог пользоваться косметикой. Щеголи в ту эпоху нередко прибегали к макияжу — белилам, румянам — и обязательно пудрили парики.

Давид Людерс. Портрет Анны Яньковой. 1759. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Дмитрий Левицкий. Портрет графини Урсулы Мнишек.1882. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Алексей Антропов. Портрет княгини Татьяны Трубецкой. 1761. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Федор Рокотов написал портрет Екатерины II в 1762 году — через год после того, как она взошла на российский престол. В день, когда Екатерина выходила замуж, императрица Елизавета Петровна посоветовала ей не злоупотреблять косметикой, чтобы подчеркнуть юную красоту. Однако будущую жену Петра III все-таки немного нарумянили: на портрете кисти Рокотова искусственный румянец хорошо заметен. В ту эпоху обходиться без белил, пудры и румян, особенно дамам с высоким положением в обществе, было нельзя. С одной стороны, косметика помогала скрыть дефекты и добиться эффекта гладкой, ровной, сияющей белой кожи с ярким или нежным румянцем. С другой — это был своеобразный культурный код, который указывал на статус женщины.

Дворянка Елизавета Янькова — ее воспоминания записал и издал внук Дмитрий Благово — описывала времена своей молодости, которые пришлись на последнюю четверть XVIII века: »…пудра очень всех красила, а женщины и девицы вдобавок еще румянились, стало быть, зеленых и желтых лиц и не бывало. С утра мы румянились слегка, не то что скрывали, а для того, чтобы не слишком было красно лицо; но вечером, пред балом в особенности, нужно было побольше нарумяниться. Некоторые девицы сурьмили себе брови и белились, но это не было одобряемо в порядочном обществе, а обтирать себе лицо и шею пудрой считалось необходимым».

Белила тех лет были губительны для здоровья: в них добавляли свинец. И тем не менее подобный «макияж» продолжали использовать. Были и менее вредные средства: на основе висмута, мела или крахмала, — но они не так хорошо маскировали недостатки. Понимая, что краски в любом случае не улучшают кожу, современники составляли руководства по уходу за лицом. В них советовали перед нанесением макияжа использовать специальные притирания и лосьоны, а перед сном белила и румяна стирать. Если оказывалось, что слой «тонального крема» получился слишком толстым, можно было воспользоваться специальным ножом, чтобы соскрести излишки, — так художник соскребает с холста лишнюю краску.

Иван Вишняков. Портрет Степаниды Яковлевой. 1756. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

Фёдор Рокотов. Портрет неизвестной. 1770. Государственная Третьяковская галерея. Москва

Дамам пудра тоже была необходима: ее использовали и для лица, и для волос. Графиня Урсула Мнишек на портрете кисти Дмитрия Левицкого красуется с высокой и пышной прической в стиле начала 1780-х. На такую могло уйти полкилограмма пудры и даже больше — правда, значительная часть при этом просыпалась на пол. Чтобы напудрить волосы, прибегали не только к пуховкам, но и к воздуходувкам, а чтобы не обсыпаться при этом с головы до ног, надевали специальное неглиже и даже маски. А если косметического средства оказывалось больше необходимого, его счищали неострым ножом и специальной кисточкой. Пудру — белую и различных оттенков — обычно делали из пшеничной муки. На портрете графини она светло-серая, так что волосы кажутся седыми — тогда считалось, что такой цвет подчеркивает свежий цвет лица.

Читайте также:

Высокие прически в XVIII веке женщины носили не так и долго — только в 1770–80-х годах. В остальное время в моде были аккуратные укладки, как на портрете княгини Трубецкой. Еще больше на картине привлекают внимание не белые напудренные волосы, а алеющие щеки: румяна стали самым ярким во всех смыслах косметическим средством той поры. По воспоминаниям Яньковой, «не нарумянившись, куда-нибудь приехать значило бы сделать невежество». На изготовление румян шла киноварь — более дешевый и вредный вариант, — или более дорогой кармин. Позже начали использовать шафран: это не вредило коже и давало возможность создавать разные оттенки, от ярко-красных до бледно-розовых.

Алексей Антропов. Портрет Анастасии Измайловой. 1759. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Николай Аргунов. Портрет Варвары Ушаковой. 1810-е. Частное собрание

Красились не только знатные дамы. Женщины из купеческих семей и крестьянки использовали самые примитивные и недорогие румяна, известные еще со Средних веков — свеклу. На портрете Степаниды Яковлевой работы Ивана Вишнякова молодая женщина из купеческой семьи изображена при полном параде. Цвет ее лица отличается от цвета рук и, скорее всего, она набелена, а щеки — щедро нарумянены. Политический деятель из Венесуэлы Франсиско де Миранда, который побывал в России 1786–1787 годах, так описывал женщин из купеческих семей: «Лица у всех искусно накрашены, хотя, сказать по правде, они в этом нимало не нуждаются, ибо природа наделила их весьма привлекательной внешностью».

Щеки неизвестной дамы на портрете Федора Рокотова гармонируют с ее розовым платьем. Однако румяна наносили не только на щеки, но и под глаза, чтобы те казались ярче, и на виски, и возле губ. Этот цветовой акцент был завершающим штрихом в сложном процессе дамского туалета. В разное время дня использовались разные оттенки. Обычно дамы не стеснялись поправлять макияж публично. Де Миранда писал: «Есть тут туалетные комнаты, где дамы то и дело обновляют краску на лице… Одна девушка усердно предавалась своему занятию на глазах у всех».

В использовании румян этикет не налагал «ограничений по возрасту». Их применяли и юные девицы, и пожилые дамы. При полном макияже художник Алексей Антропов изобразил статс-даму императрицы Елизаветы — Анастасию Нарышкину. Изготовляли румяна, как и сегодня, в разной форме — в виде порошка, который наносили кисточкой, в виде густой помады, или же это могли быть небольшие окрашенные кусочки ткани или бумаги, которыми терли лицо.

Ближе к концу XVIII века в моду входила натуральность. Белила и румяна уступили место естественности. И даже если дама пользовалась косметикой, она стремилась к тому, чтобы это не бросалось в глаза.

Владимир Боровиковский. Портрет Елизаветы Алексеевны. 1795. Дворец-музей Павловск

Однако многие дамы не отказались от румян и в XIX веке, когда яркие краски уже вышли из моды. Варвара Ушакова, жена тверского губернатора, позировала Николаю Аргунову в 1810-х, уже будучи в летах, но цвет лица у нее свежий и здоровый. Михаил Пыляев в книге «Замечательные чудаки и оригиналы» описал немало дам, на щеках которых «играл румянец, правда, искусственный, по моде прежнего времени».

Автор: Марьяна Скуратовская

кто проложил дорогу расцвету женского творчества ХХ века.

Россия по праву гордится своими художницами — «амазонками авангарда» Гончаровой или Розановой, а до них — Серебряковой или Остроумовой-Лебедевой, а до них… А кто же был до них? Рассказываем, кто проложил дорогу расцвету женского творчества ХХ века. Вопрос изучала Софья Багдасарова.

Количество женщин, занимающихся живописью, стало расти как лавина начиная с 1900-х. А вот в предшествующее столетие их по пальцам пересчитать. Связано это было как с малой доступностью женского образования, так и с патриархальным представлением о том, какие профессии приличны дамам. Ситуация менялась постепенно.

Романовы

Работа Марии Федоровны, жены Павла I. Портрет Павла I. 1790

Первыми профессиональными художницами на территории России, конечно, были иностранки — Доротея Гзель (жена приглашенного Петром I живописца), Мари-Анна Колло (невестка скульптора Фальконе), Элизабет Виже-Лебрён (супруга художника Жан-Батиста Лебрена) и другие.

Пожалуй, первая художница-россиянка тоже иностранка — это императрица Мария Федоровна, жена Павла I. Русская великая княгиня с 1776 года, она пользовалась плодами своего отличного немецкого образования: писала пастелью, рисовала по стеклу свинцовыми карандашами, а также одной из первых в мире овладела токарным мастерством. Ее лучшие камеи на яшме или агате — портреты родных. Дочери императрицы также занимались рисованием и лепили барельефы. А главное, что Мария Федоровна учила не только своих детей, но и занималась образованием вообще всех своих подданных женского пола. Она основывала институты и школы, придумывала учебные программы, то есть наметила четкий план развития женского образования в России, которого страна придерживалась целый век.

Живописью занималась и ее тезка, другая императрица Мария Федоровна (жена ее правнука Александра III). От нее способности к рисованию унаследовала дочь, великая княжна Ольга Александровна. Это помогло ей кормить детей в эмиграции: пусть ее акварели и не так уж талантливы, но покупателям было приятно иметь что-то «от Романовых».

Дворянки-дилетантки

Постепенно у нас стало как в Европе: каждая образованная барышня должна была уметь танцевать, вышивать и рисовать. Среди дворянок Александровской и Николаевской эпохи появились художницы-любительницы, которые украшали свои альбомы и памятные книжки различными зарисовками. Дамы работали по образцу произведений других художников: например, так фрейлина Екатерина Бакунина (в браке Полторацкая), предмет страсти Пушкина, создала свой «автопортрет», сняв копию с рисунка Ореста Кипренского; ее портреты матери и мужа также копийны.

Некоторые дамы овладели техникой пастели (дочь генерала Каменского Александра Ржевская, племянница графов Паниных Александра Репнина). Рисованием занимались барышни из семей Шереметевых, Долгоруких, Апраксиных. Пристойной считалась роспись миниатюр по слоновой кости — как делала Анна Бутурлина, внучатая племянница канцлера Воронцова. А наиболее талантливые дерзали писать маслом — трудоемкой «мужской» техникой. Среди них — дочь начальницы Смольного института Александра Бюлер и кузина Гоголя Глафира Псёл, воспитанница генерал-губернатора Малороссии.

Г. Псёл. Портрет сестры. 1839

А. Бутурлина. Автопортрет. 1817

Е. Бакунина (Полторацкая). Портрет матери. 1828

Читайте также:

Дочери и сестры

Мария Дурнова. Портрет мальчика. 1820

Аристократок, конечно, учили приходящие учителя. По-другому овладевали искусствами девочки, родившиеся в художественных семьях. Самые ранние примеры, видимо, дочь исторического живописца Трофима Дурнова Мария и знаменитого жанриста Венецианова Александра. Произведения Венециановой уже отнюдь не дилетантские, и писать маслом она не боялась. Жаль лишь, что зависимость от родича-учителя налицо: разумеется, девушка создавала жанровые картины. Впрочем, этим грешили и художницы более поздних поколений: возьмем Ольгу Лагоду-Шишкину, которая в 1870-х училась в Императорской Академии художеств. Она стала сначала ученицей, а потом супругой прославленного Ивана Шишкина. Ольга Лагода-Шишкина, как и супруг, писала в жанре пейзажа. Творчеством Исаака Левитана вдохновлялась Софья Кувшинникова — его ученица и возлюбленная.

Ближе к концу века женщины из художественных семей обретают свой язык. Никто не упрекнет в подражательности талантливую сестру Поленова Елену с ее волшебными сказками. Своя манера была и у дочери Константина Маковского — Елены Лукш-Маковской.

Прилежные ученицы

Профессиональное обучение женщин началось в конце 1830-х годов, когда при Императорском обществе поощрения художеств открылись рисовальные классы для девочек. На них училась Евдокия Бакунина и Екатерина Хилкова. Сохранилась картина Хилковой с изображением этих занятий. Со временем женщин стали принимать в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Две вольнослушательницы училища, Антонина Ржевская и Эмилия Шанкс, — единственные женщины, принятые в Товарищество передвижников. В 1842 году в Петербурге открылись женские вечерние классы в Санкт-Петербургской рисовальной школе для вольноопределяющихся.

Допустили женщин и в Императорскую Академию художеств — в первый раз в качестве вольнослушательниц целых 30 человек, в том числе будущую жену Шишкина. Для женщин XIX века, которые начали задумываться об эмансипации, вехой стал 1854 год, когда медаль Академии впервые получила женщина — сестра Сухово-Кобылина Софья. (Кстати, двумя годами ранее женщина стала президентом Академии — сестра императора великая княгиня Мария Николаевна.) В 1873 году в Академии ученицам разрешили заниматься в одних классах с учениками, однако со временем число девушек так возросло, что из них решили сделать свое отделение. Смешанное обучение, да еще в государственном учреждении, было явлением передовым: так, Мария Башкирцева, которая уехала учиться живописи в Париж уже позднее, была удивлена, что во Франции женщинам были доступны лишь частные школы и только с отдельными классами. В 1893 году в Академию стали брать женщин не только как вольнослушательниц, но и как полноправных студентов. (А вот на более ответственное — архитектурное — отделение Академии их допустили лишь в 1903 году.)

А. Ржевская. Веселая минутка. 1897

С. Сухово-Кобылина. Итальянский пейзаж

Э. Шанкс. Наём гувернантки. Не позднее 1913

Веками для женщин пристойным было лишь заниматься рукоделием, а если рисовать — то цветочки да ягодки. А вот творить настоящую живопись, создавать целые вымышленные миры было привилегией мужчин. Быть «серьезным художником» считалось мужской прерогативой, поэтому серьезные женщины-художники появляются также поздно, как женщины-юристы и врачи, — в конце ХIX — начале XX века. И с тех пор их число все растет.

Домашнее воспитание девушки-дворянки — РУССКАЯ ИСТОРИЯ

А. Е. Рыбакова, студентка Ленинградскго государственного университета им. А. С. Пушкина, участница конкурса «Наследие предков – молодым. 2008».

Работа публикуется в журнальном варианте

В первой половине XIX века домашнее образование в России определялось как вид «частного учения» и было весьма распространено среди поместных дворян и духовенства. Представители привилегированных сословий проживали главным образом в поместьях, вдали от городов – центров сосредоточения общеобразовательных учебных заведений. Кроме того, считалось, что в казённых школах уровень воспитательного процесса нередко был ниже желаемого.

Домашнее образование отвечало уже устоявшейся традиции воспитания и первоначального обучения детей «просвещённого меньшинства». Домашнее воспитание ограничивалось грамотой, французским языком, знанием светских манер и пением романсов. Изучив всю эту премудрость, девушка начинала «ловить» женихов.

Постепенно складывался новый идеал образованной дворянской девушки, которой надлежало следить за новинками науки, литературы и искусства, всю жизнь заниматься самообразованием. Такая женщина должна была научиться говорить на любую тему, прекрасно излагая свои мысли, владеть одним-двумя иностранными языками. Родители отдавали девушек в полное распоряжение француженок-гувернанток, рассчитывая, что их дочери будут хорошо говорить по-французски, играть на фортепьяно, танцевать. В моду вошли высокомерное и презрительное отношение ко всему русскому и восхищение перед образованной Европой.

В сравнении с провинциалкой столичная аристократка могла получить лучшее домашнее образование, поскольку у родителей был широкий выбор учителей. План домашнего обучения ни в чём не уступал плану женских учебных заведений. Разумеется, само по себе наличие гувернантки ещё не гарантировало высокого уровня преподавания тех или иных дисциплин.

Обязательным для благовоспитанной девицы стало считаться знание французского, английского и немецкого языков, умение играть на фортепьяно, рукоделие, краткий курс Закона Божия, истории, географии и арифметики, а также кое-что по части истории французской литературы. Ходить по улице одним, без сопровождения воспитательницы и ливрейного лакея, не полагалось не только девочкам, но и взрослым барышням.

В стандартном пособии «Жизнь в свете. Дома и при дворе» указывалось: «Обладающий в высшей степени знанием света и приличия не только бывает человеком изящным, достойным, вежливым, но он уже терпелив, снисходителен, доброжелателен к низшим, почтителен к высшим, он чувствителен, он не оскорбляет никого никогда». Предполагалось с детства воспитывать в детях учтивость, вежливость, благопристойность.

Девочек старались отучить от болтливости, излишней жестикуляции, суеверий и привить осторожность, сдержанность в выражениях, умение внимательно слушать и тихо говорить. Вместе с тем в светском обществе нужно было уметь вести салонную беседу.

Влияние иностранных гувернанток было особенно заметно в строгом подходе к режиму дня и питания. Гувернантка вставала в семь часов утра и приучала воспитанников ложиться спать в девять вечера. Вставали рано и завтракали, обед в час дня, в четыре – одно сладкое блюдо, в восемь вечера – ужин, в девять ложились спать. Всё это происходило отдельно от взрослых. Общение со взрослыми воспринималось как награда. С восьми начинались уроки, потом часов в одиннадцать ходили гулять, затем чтение, в час ланч, уроки до четверти четвёртого. Затем следовало переодеться к обеду. Свободные часы проходили в телесных упражнениях. В семье домочадцы собирались только утром за чаем, гувернантка «показывала родителям отметки за вчерашние уроки, и, смотря по обстоятельствам, они выражали своё одобрение или порицание: «хорошо, братец, порадовал меня», а если баллы плохи, то детям выражали недовольство. Поэтому они очень ценили похвалу и очень уважали своих родителей».

Хорошие манеры были обязательны: нарушение этикета, правил вежливости, внешнего почёта к старшим не допускалось и строго наказывалось. Дети и подростки никогда не опаздывали к завтраку и обеду, за столом сидели смирно, не смея громко разговаривать или отказываться от какого-нибудь блюда. Впрочем, это нисколько не мешало процветанию шалостей вроде тайной перестрелки хлебными шариками или толчков ногами.

Гувернантки строго следили за питанием воспитанниц и позволяли давать не более пяти блюд, которые должны состоять из супа, пирожков к нему, жаркого, овощей и десерта. Все остальное считалось совершенно лишним. Пища должна быть проста, без пряностей и особенных подливок. Если воспитанница брала слишком большие порции, её стыдили за жадность; когда это не помогало, жаловались родителям. Время еды регулировалось: между каждым приёмом пищи должно было пройти около четырёх часов. В остальное время есть девушкам не позволяли.

В первых десятилетиях XIX века одним из условий правильного воспитания считалось приучать детей есть всё без разбора. Отвращение к неприятной пище уничтожали по большей части страхом и наказаниями.

Физическое состояние молодых дворянок также не оставалось без внимания. Девушек из богатых дворянских семей воспитывали по-спартански: холодные обтирания по утрам, плавание, узкая жёсткая походная кровать. Чрезвычайно важными для поддержания хорошей физической формы были прогулки. Гулять ходили обычно в центр города или подальше от городского шума в лес, где иногда девочкам позволялось побегать. Особую роль в воспитании играло ограничение физической активности и подвижности девочек, особенно запрещалось лазить по деревьям.

Во время прогулки с молодой девушкой разговаривали как можно больше и считали, что именно отношение воспитателя к прогулке формирует любовь или нелюбовь воспитанницы к ней. Прогулки совершались ровным шагом, не спеша и не торопясь, при этом гувернантка держала воспитанницу за руку. Если же девушка решала идти одна, то гувернантка шла, не опережая и не отставая от неё. Во время всей прогулки гувернантка и молодая дворянка разговаривали о том, что встретится на пути достопримечательного: о церквях, монастырях, музеях, библиотеках, арсеналах, дворцах, парках, больницах.

Девушке не позволялось заглядываться по верхам и бессмысленно перебегать глазами с одного предмета на другой, толкать прохожих, спотыкаться или терять свою шляпу. Прогулка превращалась в тяжелое испытание. «Меня с детства приучали всегда смотреть вперед и наблюдать, не идёт ли кто-нибудь из знакомых», – вспоминала Наталья Борисовна Долгорукая.

Прогулки зависели от погоды, и лишь англичанки готовы были совершать их при любых условиях. В плохую погоду физические упражнения делали в помещении или в специально оборудованной для этого комнате. Девушки ежедневно занимались гимнастикой, но их ограждали от излишнего рвения, ограничивая нагрузку, чтобы избежать травм.

Девушек учили верховой езде и плаванию, приглашая специальных учителей. Из игр наиболее полезной считали лапту. Катание на санках с горки из-за высокого травматизма считалось занятием скорее вредным, чем полезным. Было не принято играть с детьми в азартные карточные игры. Им прививали отвращение к картам, рассказывая поучительные истории о разорившихся игроках и прочих бедствиях от пагубной страсти к карточной игре. Среди полезных выделяли игру «Гусёк»: в развлекательной форме детей знакомили с названиями городов, местностей и именами исторических лиц.

В жизни юных дворянок немаловажное место занимали развлечения. В то время дети получали много подарков от родителей, родных и друзей дома. По произведениям художественной и мемуарной литературы мы хорошо представляем себе, как проводили досуг в аристократических семействах.

Гувернантки сопровождали детей в театры, на балы и концерты. В жизни дворянства бал – это не просто вечер танцев, а своеобразное общественное действо, форма социальной организации дворянского сословия. На балу совершались сделки, завязывались романы, здесь составлялось общественное мнение о человеке. Танцы были организующим звеном бального ритуала, определяя и стиль общения, и манеру разговора.

«Устраивались специальные детские балы, на которые съезжалось от 60 до 80 детей. Сопровождавшие гувернёры и гувернантки усаживались за отдельным столом, а хозяева дома, где устраивался бал, ужинали с отцами и матерями приглашённых». Такое вращение в обществе с детства приучало девушек к большому свету. Если небольшой бал устраивался в родительском доме, дети 10–12 лет не только присутствовали на нём, но и танцевали вместе со взрослыми.

Вывозить в большой свет девушку начинали с 16–17 лет. К этому времени она уже прекрасно умела не только танцевать, но и вести себя в специфической обстановке бала. Первый бал был первым официальным раутом, в котором девушка участвовала на правах взрослой, она должна была заявить о себе и начать завоевание положения в свете.

Родители часто организовывали досуг для детей, особенно если жили в усадьбе, вдали от столичного шума. Очень часто старшие играли в карты, а домашняя молодёжь, к которой присоединялись юные гости обоего пола, от души веселилась в зале и гостиной, устраивала шарады и другие игры, танцевала под аккомпанемент кого-либо из своих. Устраивались и домашние музыкальные вечера.

Летнее время было свободно от классных занятий, однако его проводили с пользой. Занимались разведением цветов, собирали гербарии, наблюдали за работой ветряной и водяной мельниц, учились у крестьян разводить домашнюю птицу. Так воспитанниц учили видеть прелесть окружающего мира и благодарить за всё это Бога.

Одним из обязательных компонентов воспитания было обучение девочек живописи и музыке. Дети высокопоставленных аристократических семей брали уроки не просто у хороших учителей, а непосредственно у композиторов, видных художников как у себя на Родине, так и за границей. В силу своего положения высшее сословие само являлось заказчиком и главным потребителем произведений искусства.

Этой культурой был пронизан весь его быт: архитектура дворцов-усадеб, их интерьер, насыщенность непосредственного общения с музыкой и литературой как обязательными атрибутами высшего света.

Женское образование в Англии XIX века

Английские академические традиции в самом стандартном представлении — это закрытые школы и известные университеты, шарфы и галстуки колледжей, студенческие правила и ритуалы… И ни одной женщины.  Британский академический мир долго оставался сугубо мужским пространством, и женщинам пришлось приложить немало усилий, чтобы оказаться там наравне с мужчинами.

Английскую женщину XIX века легко представить в экипаже, откуда она заглядывается на освещённые газовыми лампами витрины магазинов, либо же, напротив, за работой — когда она, не щадя рук, натирает крыльцо мелом. 

Однако викторианские женщины не только блистали в свете или занимались тяжёлым трудом. Мы расскажем о том, как они учились и учили. Наш рассказ основан на информации из книг Екатерины Коути «Женщины викторианской Англии» и «Недобрая старая Англия», книги Татьяны Диттрич «Повседневная жизнь викторианской Англии», а также на примерах из классических романов эпохи.

Качество образования, которое могла получить девочка, очень зависело от социального класса, к которому принадлежала её семья.

Дети из бедных семей имели возможность посещать благотворительные школы. Такие заведения содержали дамы-благотворительницы и попечители-промышленники, которые были живо заинтересованы в притоке новых рабочих рук на свои фабрики. Неудивительно, что девочек много обучали рукоделию, шитью и кулинарии, не особенно углубляясь в науки.

Образование получали в пансионах, которые могли различаться по статусу, однако даже в заведениях для богатых царили спартанские порядки. Не говоря уже о тех заведениях, куда отсылали девочек из простых семей и сирот. Правила были строгие, и за провинности девочек подвергали наказаниям, в том числе телесным. Популярнее всего были удары линейкой по рукам.

Одно из самых ярких описаний подобного места можно найти на страницах романа «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте. Джейн, девочка с живым воображением, которая много читала дома, в приюте впервые сталкивается с необходимостью зубрить, а также много заниматься рукоделием.

«Так как я не привыкла учить наизусть, то сначала уроки казались мне бесконечно длинными и трудными; частая смена предметов также сбивала меня с толку, и я была рада, когда наконец, около трех часов, мисс Смит дала мне полоску кисеи в два ряда длиной, иголку, наперсток и сказала, чтобы я села в уголке классной комнаты и подрубила кисею. В этот час большинство девочек занималось рукоделием, лишь один класс стоял вокруг мисс Скетчерд; девочки читали, в комнате царила тишина. Я с интересом прислушивалась к чтению, замечая про себя, как отвечает та или другая девочка и что говорит ей мисс Скетчерд — бранит или хвалит её».

(Шарлотта Бронте, «Джейн Эйр»)

Кстати, сама писательница, как и её старшие сёстры, училась в Кован-Бриджской школе для дочерей духовенства. Считается, что это заведение с его холодом и плохими условиями послужило прототипом приюта Ловуд из «Джейн Эйр». Сёстры Шарлотты заболели в пансионе чахоткой и умерли, как и любимая подруга Джейн. Позже Шарлотта Бронте училась в Роу-Хэдской школе, и там же осталась в качестве преподавательницы.

Другая английская романистка, Джейн Остен, поучившись у родственницы, заболела тифом. В очередной раз забрав её из пансиона, её родители предпочли дать дочери семейное образование — учителями Джейн стали отец, братья и обширная домашняя библиотека.

Также основы образования девочки могли получить в работных домах — при условии, что их родители трудятся там же. Работный дом, где приходилось трудиться много часов подряд, был одним из главных кошмаров бедных англичан. Обычно там оказывались, когда все остальные возможности прокормить семью были исчерпаны. Нельзя сказать, что качество образования, которое дети могли получить в работных домах, было высоким.

Существовали ещё сельские школы, которые обычно не делали различия между девочками разных возрастов — и старшие, и маленькие могли сидеть вместе, получая немного разные задания. Была распространена практика, при которой старшие учили младших или менее подготовленных, почти избавляя от этой необходимости учительниц.

Согласно опросу 1841 года, 67 % мужчин и 51 % женщин называли себя грамотными (по крайней мере, могли написать своё имя). С 1880 года в Англии начальное образование стало обязательным и для мальчиков, и для девочек.

Цветочницы на улице.

Пока условной Джейн Эйр требовалось учить языки, историю и арифметику, чтобы потом претендовать на рекомендательное письмо и место классной дамы или гувернантки, девушки из знатных и богатых семей готовились найти себе хорошую партию после окончания учёбы. Поэтому небогатые девочки иногда получали более глубокое образование, чем их более обеспеченные ровесницы, которых ждали брак с достойным джентльменом и наследство.

Само собой, в юных викторианках стремились воспитать качества, необходимые хорошей жене. А значит, обучение было направлено в первую очередь на то, чтобы привить им главные женские добродетели того времени — скромность, кротость, готовность помогать больным и обездоленным, и в то же время изысканность, утонченность вкуса. Девушек обучали живописи, музицированию, танцам, французскому языку.

Чтобы воспитать юную леди, девочку могли отдать в частную школу либо пригласить гувернантку для домашнего обучения. Иностранным языкам девочек часто обучали француженки и немки. Для домашних занятий отводили специальную комнату, в которой были парта, грифельная доска, книги и наглядные пособия.

Гувернантками становились образованные, но бедные девушки — по большей части от нужды, из необходимости помогать семье или накопить на приданое. Из-за этого образ гувернантки выпадал из привычной системы традиционных социальных ролей — незамужняя женщина, которая не является ни леди, ни прислугой, как с ней вообще себя держать?

«Прислуга считала, что если женщина вынуждена работать, то она приравнена в своем положении к ним, и не желала ухаживать за ней, старательно демонстрируя свое пренебрежение. Если же бедняжка устраивалась в семью, в которой не было аристократических корней, то хозяева, подозревая, что она смотрит на них свысока и презирает за отсутствие надлежащих манер, недолюбливали её и терпели только для того, чтобы их дочери научились держать себя в обществе», пишет Татьяна Диттрич.

Неудивительно, что девочки, к которым была приставлена гувернантка, тоже часто не слишком жаловали её и редко относились с уважением:

— Не напоминайте мне, дорогая, о гувернантках, у меня от одного этого слова нервы не выдерживают. Я пережила такие мучения от их неумелости и взбалмошности. Слава Богу, теперь я отделалась от этого!

Мистер Дент склонился к пылающей благородным возмущением даме и что-то прошептал ей на ухо — по её реакции я поняла: он напомнил ей, что одна из представительниц этого проклятого племени находится среди них.

(Шарлотта Бронте, «Джейн Эйр»)

Впрочем, иногда гувернантки, ощущая двойственность своего положения и стресс от необходимости соблюдать достоинство, не отставали, терроризируя своих учениц:

«В классной комнате была кладовка, где хранились книги для занятий. Мисс Блэкберн клала туда же на тарелке кусок хлеба для своего ланча. Каждый раз, когда я что-то никак не могла запомнить, или не слушалась, или возражала чему-нибудь, она запирала меня в этой кладовке, где я сидела в темноте и дрожала от страха. Особенно я боялась, что туда прибежит мышка есть хлеб мисс Блэкберн. В своем заточении я оставалась до тех пор, пока, подавив рыдания, могла произнести спокойно, что теперь я хорошая. Мисс Блэкберн заставляла меня заучивать наизусть страницы истории или длинные поэмы, и если я ошибалась хоть на слово, она заставляла учить меня в два раза больше!»

(Свидетельство, приведённое в книге «Повседневная жизнь викторианской Англии»)

Школы имели стандартизированную программу обучения, а вот содержание учебной программы, которую предлагала гувернантка, сильно зависело от конкретной учительницы.

Екатерина Коути приводит такой план урока из пособия для учительниц, написанного некоей мисс Джонсон в 1867 году:

1. Назови основные исторические достопримечательности Англии.

2. Какая из планет ближе всего к Солнцу, а какая дальше всего? Назови их диаметры и период обращения вокруг Солнца.

3. Назови главные исторические лица в период правления Октавиана Августа.

4. Расскажи о преимуществах и недостатках обучения в Спарте.

5. Назови генералов Наполеона Бонапарта.

6. Сколько существует типов архитектуры?

Тема для сочинения: гордыня.

Викторианские экзаменационные вопросы впечатляют широтой охватываемых тем, но не подразумевают глубокого погружения предмет. Девушкам прививали скорее общую эрудицию, чем серьёзные предметные знания и методологию той или иной науки. 

На «частую смену предметов» жаловалась и Джейн Эйр. Для образования тех времён был характерен не междисциплинарный, а «прыгающий» подход, при котором от Гая Юлия Цезаря учительница могла вдруг перейти к астрономии. Считалось, что это развивает широту знаний (правда, в ущерб системности). Некоторые учительницы ликовали, когда таким образом им удавалось застать врасплох и «срезать» какую-нибудь дерзкую ученицу. 

Главным же методом обучения была зубрёжка, которая предполагала, что девочки должны запоминать большие фрагменты текстов. Нетрудно догадаться, что лучшие оценки получали обладательницы хорошей памяти.

Викторианский подход предполагал, что всё мужское является нормой, тогда как женское — отклонением. Женщина, по мнению людей того времени, включая именитых учёных, обладает менее развитым мозгом, чем мужчина. Кроме того, отвлекаясь на образование, женщина поступает эгоистично, отлынивая от своих непосредственных обязанностей. Неудивительно, что при таком подходе женский ум воспринимался как своего рода изъян, болезнь, которую можно исправить супружеством.

Тем не менее, в английском образовании были свои революционные фигуры, подобные Константину Ушинскому. Благодаря им женское образование реформировалось. Так появились  Челтенхэмский женский колледж и Университетская школа Северного Лондона, основанная Мэри Басс, где девушек готовили к поступлению в университет. Однако, как указывают источники, кройке и шитью там тоже уделялось много времени. Например, одна из учениц рассказывала в своих мемуарах, что на экзамене её попросили обметать петлю для пуговицы (девушка получила хорошее домашнее образование, однако шитьё ей не давалось).

В 1840-х годах открылись два женских колледжа: Королевский колледж и Женский колледж, в котором обучалась искусству одна из дочерей Чарльза Диккенса. В 70-х годах девушки уже посещали занятия в колледжах Ньюнхэм и Гиртон в окрестностях Кембриджа, а также в двух колледжах Оксфорда (впрочем, викторианцы и тут блюли приличия — во время общих с молодыми людьми занятий с девушками должна была быть компаньонка). В эту же пору открылась Академия изящных искусств Слейда с совместным обучением и появилась  Лондонская медицинская школа для женщин.

Первым высшим учебным заведением Англии, где могли учиться в том числе и женщины, стал Лондонский университет. В Оксфорде и Кембридже женщины учатся с 1884 и 1881 годов.

Несмотря на то, что женских имён в истории науки викторианской эпохи намного меньше, чем мужских, некоторым исследовательницам и изобретательницам удалось войти в историю, а также изменить облик науки своего времени.

Ада Лавлейс в сороковых годах XIX века написала первый в мире компьютерный алгоритм для механического компьютера Чарльза Бэббиджа (кстати, в издательстве МИФ вышла книга комиксов «Невероятные приключения Лавлейс и Беббиджа»).

Мэри Эннинг фактически основала полевую палеонтологию, раскапывая кости доисторических ящеров на берегах графства Дорсет. Об этой британской исследовательнице мы уже когда-то писали. 

Каролина Гершель, которая приехала в Англию из Гановера, еще в конце XVIII века открыла три новых туманности и комету, а в 1835 году официально стала членом Королевского астрономического общества.

Окунь, Сара Боудич Ли.

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Жизнь леди в Америке середины XIX века — The Exploress

… он имеет в виду «Я люблю тебя» или «Мне нравится, как твоя плоть трясется»? В любом случае, вы должны выяснить, действительно ли он будет подходящей партией, потому что его статус и джентльменские добродетели будут определять многие удобства и привилегии, которыми вы можете рассчитывать.

Допустим, все идет хорошо, и вы женитесь. Попробуйте представить, на что может быть похожа первая брачная ночь. Женщин всю жизнь учили стыдиться сексуальных побуждений, поощряли на самом деле не знать свое собственное тело, и это удовольствие — смущение.До сих пор вам, возможно, нравился поцелуй с этим человеком, с которым вы лежите, и никто из вас, вероятно, мало что знает о том, как работает секс. Конечно, есть много путеводителей, которые помогут вам в этом. Например, «Маяк брака влюбленных», популярная книга, опубликованная в 1858 году, в которой говорится, что «жена должна сначала оплодотворить мужа своими глазами» в процессе, называемом «духовное оплодотворение». Может, поэтому мы не должны смотреть прямо на незнакомых людей на улице … Ты сегодня кого-нибудь оплодотворил?

В брачном контракте 19-го века есть одна особенность: поскольку вы, по сути, вздыхаете перед своим мужем, вы даете ему вечное согласие заниматься с вами сексом, когда он захочет.В 1857 году дело «Содружество против Фогерти» официально признало «защиту контракта» в случаях супружеского изнасилования. Вы вышли замуж за Тома по собственному желанию: вы ведь знали, что это значило, верно? Он также может развестись с вами, если вы не согласитесь. Но об этом чуть позже. А пока давайте попробуем повеселиться.

Так что насчет контроля рождаемости? Я имею в виду, что наш долг — родить детей Тома Хиддлстона, так что вы, вероятно, не собираетесь об этом беспокоиться. И вы, вероятно, уже беременны и собираетесь проводить так много времени.Но если вы хотите заняться планированием семьи, отказ имеет смысл, хотя некоторые «эксперты» — кажется, все они мужчины — говорят, что это сделает вас бесплодным. Есть еще пара других форм контрацепции: первая диафрагма была запатентована в 1840-х годах под названием «Защитник жены», хотя, по всей видимости, она не сработала. Отсюда и его милое маленькое прозвище «Мучитель жены». Есть и ритмический метод, но он не сработает, потому что мудрость сегодняшнего дня заключается в том, что вам следует избегать секса до и во время менструации, а это полная противоположность правильности.Воздержание тоже эффективно, но не слишком популярно.

Хорошо, перемотайте вперед: вы беременны. Наденьте корсет для беременных, и давайте поговорим об этом. Среднестатистическая женщина в Америке в настоящее время рожает около шести детей, хотя, поскольку у нас дела обстоят достаточно хорошо, у нас, вероятно, будет меньше.

Вы собираетесь родить этого ребенка дома, как это принято. Вас, вероятно, посетит врач-мужчина, который, вероятно, будет держать комнату в темноте, чтобы не оскорбить чью-либо скромность, и не мыл руки.Но у вас также могут быть женщины-акушерки. И это хорошо, потому что они, вероятно, понимают, как вам помочь, лучше, чем врач-мужчина. Вы замужем за Томом, так что вам не стоит об этом думать, но для незамужних рожениц акушеркой часто бывает тот, перед кем они сознаются. Если вы назвали имя отца во время родов, его, вероятно, заставили бы жениться на вас позже. Люди были склонны думать, что все, что вы говорите в этот момент мучительной боли, скорее всего, будет правдой…

А как насчет обезболивания, спросите вы? Ну, был эфир и хлороформ.Королева Виктория использовала хлороформ для одной из своих более поздних поставок в 1850-х годах, поэтому мы должны его использовать. Хотя некоторые люди говорят, что не стоит, поскольку женщины должны страдать: они несут «проклятие Евы» и все такое. В середине века роды менее опасны, чем в начале 1800-х годов, когда на Юге каждая 25 женщина умерла во время акта. Но это все еще вызывает беспокойство, потому что есть множество условий, которые врачи не понимают. Самая большая проблема — заражение от нечистых рук и инструментов.Многие женщины заболевают послеродовой лихорадкой — низовой инфекцией, также называемой родовой лихорадкой, которую врачи не понимают и которая часто приводит к неприятной смерти.

Большой проблемой была детская смертность. На данный момент около 40% детей умирают к пяти годам. Вам приходилось беспокоиться о целом ряде болезней: туберкулезе, пневмонии, желтой лихорадке, холере, оспе, дифтерии и брюшном тифе. Подумайте вот о чем: трое из четырех детей Авраама Линкольна умерли, не дожив до совершеннолетия, двое — от болезней (брюшного тифа и чахотки)…. термин «мы не знаем»). Вот почему люди, как правило, их несколько: нельзя было точно знать, сколько из них проживут полноценную жизнь.

Помимо рождения детей, вы будете вести домашнее хозяйство, ходить в церковь, вести семейную социальную жизнь и вести переписку. Вы также планируете обеды и другие социальные мероприятия, которые могут включать в себя непонятное количество правил этикета и чрезмерное количество вилок.

Пастеризация появилась в 1850-х годах, но на самом деле она не получила широкого распространения.Консервирование — вещь вещь, но все же не то, на что можно положиться, чтобы не испортиться. Ваш рацион состоит в основном из белой муки, кукурузы, соли, жира и мяса. Вокруг тоже будут овощи, в зависимости от того, что вы можете вырастить или купить на рынке, но вегетарианство, безусловно, является второстепенной диетой в эту эпоху. Сбор льда сейчас является наиболее конкурентоспособным, поэтому вы должны иметь возможность попробовать заморозить. Но с сомнительными источниками воды и устаревшим мясом вы все равно должны беспокоиться о диспепсии: или, другими словами, о серьезных проблемах с желудком, которые, говоря языком 19-го века, могут вызвать у вас чувство чрезмерной чрезмерности.’

Очевидно, Том — славный и прогрессивный муж. Но, допустим, у вас праздные мысли о разводе. На что это похоже? Что ж, это будет адом для твоей репутации. Вы могли бы также начать носить вокруг большой алой H — вы знаете, что это означает. ХАРЛОТ. Но если вы твердо настроены по этому поводу, вам придется доказать судье-мужчине, что вы являетесь морально достойным образцом и что ваш муж жестокий, пьяный или сумасшедший. Даже в этом случае он с большей вероятностью, чем вы, получит опеку над детьми.Ведь дети — это собственность отца. Прямо как ты!

ОК. Итак, вы, я и Том Хиддлстон были здесь, в Вашингтоне, около года, рожали детей и пытались гармонировать со временем. Но сейчас 1861 год, а это значит, что началась гражданская война.

Объяснение гражданской войны невероятно просто и сложно. В общем, война шла из-за рабства: конечно, как морального вопроса, но также как экономического и политического. Юг заявлял, что они имеют право на государственный суверенитет — управлять своей судьбой, что для них означало решать, как управлять своей экономикой.Они чувствовали, что север должен править ими. Север хотел, чтобы они признали, что Союз имеет большее значение, чем права отдельных штатов. Мы поговорим о туше конфликтов и политических шагов, которые привели к войне, в других эпизодах, но достаточно сказать, что она назревает в течение нескольких десятилетий, становясь все более интенсивной по мере того, как эти три части страны — север, юг и расширяющийся Запад — все больше расходились во взглядах на то, как должна выглядеть страна. Что еще более усложняло ситуацию, так это то, что не все на Севере верили прежде всего в Союз ИЛИ в отмену рабства, и не все на Юге верили в отделение и право владеть рабами.

Для современного сравнения взгляните на избирательные карты Америки Трампа и Клинтона, созданные New York Times в 2016 году. Они рисуют картину того, насколько разделенной была страна во время этих выборов, но также насколько запутанно исправлены те дивизии были. Представьте себе такую ​​же карту, примененную в 1861 году: две страны, разделенные на север и юг, но повсюду много разрозненных фрагментов. Когда историки говорят, что в этой войне брат против брата, сосед против соседа, они не преувеличивают.

Но как этот тупик превратился в четыре года брата, стреляющего в брата (а иногда и сестру)? Это помогает вспомнить, насколько большую роль играет религия в отношении обеих сторон к конфликту. Север чувствовал, что они следовали плану бога, распространяя демократию и сохраняя Союз; Юг думали, что они делают этот союз более совершенным в соответствии с планом Бога. Бог, страна, репутация и понятие жертвы — все это неразрывно связано в беспорядочную путаницу.

Давайте отложим пока «почему» войны и сосредоточимся на ее значении для женщин. Во-первых, это разлучило их семьи. Давайте подумаем о том, где мы находимся географически. Вашингтон, округ Колумбия, находится прямо на разделительной линии между севером и югом, с одной стороны — Конфедерация Вирджиния, которая хочет стать Конфедерацией, но Союз не позволит мне Мэриленд. Здесь семьи и друзья оказываются разорванными между двумя причинами. Возьмем, к примеру, первую леди Мэри Тодд Линкольн. Ее любимый шурин, Бенджамин Хардин Хелм, был генералом армии Конфедерации.Для таких женщин, как она, независимо от того, какая сторона выиграла, она обязательно проиграет что-то важное.

Но когда начинается война, женщины с обеих сторон полны рвения за свое дело, как и мужчины. Есть мужчины, которые не хотят служить, и женщины, которые чертовски злы на это. В Огайо количество добровольцев в какой-то момент было настолько низким, что группа молодых девушек «вышла вперед и попросила, чтобы их имена были зачислены в качестве добровольцев в защиту своей страны и своих прав, и сказали, как только их можно будет снабдить униформой. , они оставляли свою одежду молодым людям, которым не хватало мужества, чтобы защитить флаг своей страны, когда на него напали.Миссис Блэк из Бостона была призвана по ошибке, но она все же пришла на перекличку, сказав им, что «не желает замены».

На Юге женщины практически вытесняют мужчин за дверь и бросают их в объятия вооруженных сил Конфедерации. Они поют песни с такими названиями, как «Я обязана быть женой солдата или Умри старой девой». Газеты печатали карикатуры на девушек в штанах с пистолетами, стоящих над своей возлюбленной и говорящих: «Либо ты, либо я, сэр».

Гендерные роли в XIX веке

Профессор Кэтрин Хьюз изучает отношение к гендерным вопросам в Британии XIX века, от брака и сексуальности до образования и прав.

В викторианский период роли мужчин и женщин стали более четко определены, чем когда-либо в истории. В прежние века женщины обычно работали вместе с мужьями и братьями в семейном бизнесе. Жизнь «над магазином» позволяла женщинам легко помогать, обслуживая клиентов или ведя счета, одновременно выполняя свои домашние обязанности. По мере развития XIX века мужчины все чаще приезжали на работу — на фабрику, в магазин или в офис.Жены, дочери и сестры оставались дома на весь день, чтобы следить за домашними обязанностями, которые все чаще выполняли слуги. С 1830-х годов женщины начали применять кринолин, огромную юбку в форме колокола, из-за которой было практически невозможно очистить решетку или подметать лестницу, не падая.

«Сферы отдельные»

Два пола теперь населяли то, что викторианцы считали «отдельными сферами», собираясь вместе только за завтраком и снова за ужином.

Идеология раздельных сфер опиралась на определение «естественных» характеристик женщин и мужчин.Женщины считались физически более слабыми, но морально превосходящими мужчин, а это означало, что они лучше всего подходили для домашней сферы. Их работа заключалась не только в том, чтобы уравновесить моральное загрязнение общественной сферы, в которой их мужья трудились весь день, но они также готовили следующее поколение к продолжению этого образа жизни. Тот факт, что женщины имели такое большое влияние дома, использовался как аргумент против предоставления им права голоса.

Обучение женщин

Однако женщинам требовалось новое образование, чтобы подготовить их к роли «ангела в доме».Вместо того, чтобы привлекать мужа своими домашними способностями, девочек из среднего класса обучали тому, что было известно как «достижения». Их можно было изучать либо в школе-интернате, либо у гувернантки. В книге Джейн Остин « Pride & Prejudice » снобистка Кэролайн Бингли перечисляет навыки, необходимые каждой молодой девушке, считающей себя развитой:

Женщина должна хорошо разбираться в музыке, пении, рисовании, танцах и современных языках…; и помимо всего этого, она должна обладать чем-то определенным в ее манере ходьбы, тоне голоса, ее адресе и выражениях … (гл.8)

Как подчеркивает мисс Бингли, для образованной девушки было важно смягчить свою эрудицию изящной и женственной манерой. Никто не хотел, чтобы его называли «синими чулками» — так называли женщин, которые слишком увлеченно посвятили себя интеллектуальным занятиям. Синие чулки считались неженственными и отталкивающими, поскольку они пытались узурпировать «естественное» интеллектуальное превосходство мужчин. Некоторые врачи сообщили, что слишком много исследований на самом деле повредило яичники, превратив привлекательных молодых женщин в высушенный чернослив.Позже в этом веке, когда Оксфорд и Кембридж открыли свои двери для женщин, многие семьи отказывались позволять своим умным дочерям посещать их, опасаясь, что они не смогут выйти замуж.

Книга для рисования Боулза для женщин — это руководство по рисованию и вышиванию цветов. Рисование и вышивка были частью традиционного женского образования в 18-19 веках.

Условия использования Public Domain

Брак и сексуальность

В то же время от молодой девушки не ожидалось, что она будет слишком явно сосредоточена на поиске мужа. Быть «вперед» в компании мужчин предполагало тревожный сексуальный аппетит.Предполагалось, что женщины желают замужества, потому что это позволяет им стать матерями, а не стремиться к сексуальному или эмоциональному удовлетворению. Один врач, Уильям Актон, как известно, заявил, что «большинство женщин (к счастью для них) не очень обеспокоены какими-либо сексуальными чувствами».

Девочки обычно выходят замуж в возрасте от 20 до 25 лет. Обычно жених на пять лет старше. Это не только укрепило «естественную» иерархию между полами, но и имело финансовый смысл.Молодому человеку нужно было показать, что он зарабатывает достаточно денег, чтобы содержать жену и будущих детей, прежде чем отец девушки даст свое разрешение. Некоторым несчастным парам приходилось терпеть помолвку, которая длилась десятилетия, прежде чем они могли позволить себе жениться.

Если молодой человек был особенно набожным, ему удавалось оставаться целомудренным, пока он не женился. Однако многие респектабельные молодые люди прибегали к услугам проституток. Во всех крупных городах были кварталы красных фонарей, где можно было легко найти женщину, которой можно было заплатить за секс.Приезжие из города могли ознакомиться с такими томами, как «Ночной путеводитель по метрополису » Роджера Фаннимана «». К сожалению, сифилис и другие половые заболевания были распространены, и многие молодые люди невольно передали инфекцию своим женам. Для тех, кому не повезло развить полномасштабный третичный сифилис, результатом была мучительная и продолжительная смерть, обычно в середине 40-х годов.

10 Изображения цветов были обычным явлением в истории западного искусства с древних времен, но особенно использовались в Соединенных Штатах в 19, ^-м, -м веке, как символ чистоты, грации, нежности и плодородия, как в книге Сеймура Дж. Гая Сбор цветов (1861), или как в «Портрете дочери художника » Ф.А. Вендерота (1855).Также часты выбор нарядов, одевание для особых случаев или игра с одеждой; эти картины часто изображают переход от детства к взрослой жизни. В этом отношении жесткие протоколы и ограничения, видимые в книге Истмана Джонсона The Party Dress (1872), противоположны чувству эротизма, передаваемому Seymour J. Guy’s Dressing for the Rehearsal, или Making Believe (1870) и более того, Создание поезда (1867 г.), который получил очень много комментариев12.Подростковый возраст, новая концепция конца XIX века, получившая широкое признание только в ^{-х гг.} г., заслуживает отдельного исследования. За некоторыми исключениями, мы ограничили наше исследование девочками в возрасте до двенадцати или четырнадцати лет.

Рис. 6 — Сеймур Дж. Гай, Девушка с Канарейкой (Новое прибытие) (1860)

11 Изображения девочек с домашними животными содержат противоречивые сообщения.С одной стороны, животные ассоциируются со свободой природы, как в книге Истмана Джонсона The Pets (1856) 13. С другой стороны, девочки в конечном итоге сталкиваются с будущим уединения дома, концепция, которая лучше всего воплощена в книге Сеймура Дж. Гая Девушка с канарейкой (Новое прибытие) (1860), чья птица в клетке отражает судьбу, ожидающую молодая леди.

• 14 Уолтер Барбара, «Культ истинной женственности, 1820–1860 годы», в «Культ семейности», глава 5, Ма (…)
• 15 Коннор, Холли Пайн, Сара Бернс, Барбара Дайер Галлати, Лорен Лессинг, Ангелы и Томбои: девичество (…)
• 16 Коннор, Холли Пайн, при участии Сары Бернс, Барбары Дайер Галлати и Лорен Лессинг, A (…)

12В то время, когда рынок диктовал количество представлений, художники и студийные фотографы часто удовлетворяли потребности своей аудитории в сентиментальном изображении девичества.Поступая таким образом, они не всегда соответствовали «четырем основным добродетелям» Истинная женщина : «благочестие, чистота, покорность и домашняя жизнь» 14, а иногда возникало чувство свободы и эротизма — как в Making a Train , Сеймура Дж. Гая — это можно рассматривать как подрыв знакового видения мудрого и послушного ребенка благодаря неотразимым и трансгрессивным женским образам. Этот аргумент отстаивает Холли Конор на недавней выставке, которую она курировала в музее Ньюарка Ангелы и Томбои: Девичье детство в американском искусстве XIX века 15; она определила трансгрессивные образы «сорванцов, работающих детей и подростков», наряду с «повсеместной характеристикой» проекта, «сентиментальным изображением девочек как ангельских, пассивных и домашних» 16.Необходимость избегать упрощенного прочтения предмета также разделяют Клаудия Нельсон и Линн Валлоне в книге The Girl’s Own: Cultural History of the Anglo-American Girl, 1830-1915 :

• 17 Нельсон, Клаудия и Линн Валлоне (ред.), Собственная девочка: культурные истории англо-американских жителей (…)

Находясь не только между детством и взрослостью, но и между чистотой и желанием, домом и рынком, традициями и переменами, англо-американские девушки девятнадцатого века одновременно символизировали, переживали и в некоторой степени способствовали культурному кризису, в котором они родились. .(…) Неразумно просто читать Викторианскую девушку, будь то создание патриархальных репрессий или подростка конца двадцатого века в старинном костюме. Действительно, часто бывает трудно отделить репрессии от расширения прав и возможностей17.

Рис. 7 — Сеймур Дж. Гай, Не сознавая опасности (1865)

13 Не осознавая опасности Сеймур Дж.Гай (1865) предлагает интересный переход к нашему размышлению. Изображая брата и сестру на краю обрыва, художник суммирует хорошо дифференцированный статус и роль мужчин и женщин в викторианском обществе. Мальчик приближается к обрыву и смотрит на пропасть, мало осознавая опасность, но мечтая о блестящем будущем, в то же время его бдительная сестра пытается убедить его. Жест ребенка также напоминает девочкам об американской революции, что они пользуются определенной свободой, пока они еще дети (во многих отношениях больше, чем в Европе), поскольку от женщины можно ожидать, что она станет женой и матерью. это более ограниченная жизнь.Это чувство свободы можно даже наблюдать во многих изображениях, некоторые из них изображают девочек озорными или непослушными в журналах или газетах, как, например, в книге Лилли Мартин Спенсер «Плоды искушения » (1857). Это перекликается с яркими рассказами сторонних наблюдателей, таких как Алексис де Токвиль, которые настаивали на парадоксальной автономии, предоставленной американским девушкам, и на ограничениях, налагаемых на американских женщин после вступления в брак. Как написала Клэр Перри:

• 18 Перри, Клэр, Молодая Америка: детство в 19 ^-е -Century Art and Culture , p.64.

Иностранные посетители часто отмечали строгость ограничений, налагаемых на американских женщин, а также исключительную автономию, которой пользуются американские девушки. [Они] были поражены свободой, предоставленной девочкам, которым разрешалось играть с мальчиками, заниматься активными видами спорта и появляться без присмотра на общественных мероприятиях. Наблюдатели отметили, что эти свободы продолжались только до брака, однако после этого американские женщины были лишены прав, которые даже европейские аристократы считали основополагающими в цивилизованном обществе.18

14 То, что Токвиль стал свидетелем, можно наблюдать на многих картинах, которые обычно изображают маленьких девочек, занимающихся досугом и, следовательно, передающих настоящее чувство свободы, таких как Три девочки на качелях — Три Томбоя (1868) Джона Джорджа Брауна, Сеймур Дж. Гай « Девушка и котенок» (1862) 19 или энергичные молодые девушки Уинслоу Гомера в фильме «Зима» — сцена катания (1868) 20.Но очень немногие изображения сорванцов действительно бросают вызов гендерным ролям, и их подрывной характер остается гипотетическим.

Рис. 8 — Джон Г. Браун, Три девушки на качелях — Три Томбоя (1868)

Рис. 9 — Уинслоу Гомер, Сельская школа (1873)

• 21 http: // www.masshist.org/revolution/image-viewer.php?item_id=1783&mode=small&img_step=1&tpc=
• 22 Крейн, Патрисия, «Позиции и места: ребенок-читатель в популярной печати США девятнадцатого века», (…)
• 23 Крейн, Патрисия, «Позиции и места: ребенок-читатель в популярной печати США девятнадцатого века», (…)
• 24 Крейн, Патрисия, стр. 351.
• 25 Патрисия Крейн, имея в виду Кэролайн Стидман, Strange Dislocations: Childhood and the Idea of ​​Huma (…)

15 По сравнению с мальчиками, для которых часто изображался образ школьного образования, вопрос о женском образовании оставался неоднозначным. На немногих картинах изображены девочки, посещающие школу, как, например, в получившей признание критиков школе Уинслоу Гомера Country School (1873) или в школе New England School (1852) 21 Чарльза Фредерика Босворта, хотя образовательные возможности для девочек расширились. Тем не менее, изображения детей-читателей, чаще девочек, стали знаковыми, как заявила Патрисия Крейн в недавней статье22.Книга появилась очень рано как атрибут власти. В 18 годах и в начале 19 века ребенок с книгой в руке отстаивал свой статус и класс, «королевский путь к самообладанию, или, скорее, республиканский и демократический путь» 23. Между тем, «вплоть до середины века внимание детей часто рассматривалось как собственность, которая всегда должна быть свободна, чтобы ее могли мобилизовать другие — будь то учителя, родители или опекуны» 24. Но если мы посмотрим на многочисленные примеры таких мотивов во второй половине 19, ^-го, -го века, поразительно заметить, насколько эгоцентричный изображен предмет.Читающая девушка в основном выглядит занятой компульсивной практикой, полностью погруженной в свою деятельность, не готовой к прерыванию или доступной для кого-либо. Она становится «фигурой внутреннего» 25. Две модели Сеймура Дж. Гая поворачиваются спиной к окну (до сих пор они часто читали возле окна в сказочном состоянии), как будто они не хотели отвлекаться, как в . Интересная книга , а также в Young Girl Reading (1877) Сеймура Дж.Гая, и тем более в книге Джона Джорджа Брауна A Leisure Hour — First Reader (1881). Более традиционные образы чтения перед сном появились в 1870-х годах и еще раз свидетельствуют о нежной связи между братьями и сестрами и фигурой будущей матери девочки-девочки, как в «Рассказе Гая о Golden Loc ks» (1870) или «Рассказ на ночь» (1878 г.).

Рис. 10 — Сеймур Дж. Гай, Интересная книга

Фиг.11 — Сеймур Дж. Гай, Девушка читает (1877)

Рис. 12 — Джон Г. Браун, A Leisure Hour — First Reader (1881)

Рис. 13 — История Golden Loc Сеймура Дж. Гая ks (1870)

• 26 Mager, Alison, ed., Детская мода прошлого в фотографиях, альбом в 165 эстампах, Dover Pu (…)
• 27 Brunet, François, La Naissance de l’idée de photography . Париж: Press Universitaires de France, (…)
• 28 Макнейр Фосмайер, Сара, Семейный альбом: фотография и американская семейная жизнь с 1860 года , доктор философии,
• 29 Он может относиться к Алисе Линдделл, Чарльз Доджсон (Льюис Кэрролл),

16 Во второй половине 19-го, 90-го, 17-го, 90-го, 17-го века фотографии в студии в основном позировали и печатали так, чтобы они выглядели как картины маслом26.Дагерротип был особенно популярен в Соединенных Штатах27 и отвечал растущему спросу на портретную живопись со стороны среднего класса. До 1890 года большинство детей фотографировалось в младенчестве, а затем в возрасте около пяти лет28. А по техническим причинам — время, необходимое для создания портрета — и по культурным — сакрализация ребенка — студийные фотографии детей значительно увеличились. Граница между гендерными ролями четко определена: мальчики играют, и их деятельность (спорт) иногда сопряжена с насилием, а девочки играют в куклы, расставляют цветы или шьют.В конце 19, ^-го, века мальчиков и девочек стали изображать с одним из родителей; в жанре преобладают картины с мамами. Эротизм, который пронизывает некоторые фотографии Джулии Маргарет Камерон или Чарльза Доджсона29 в Англии, не присутствовал в Соединенных Штатах до появления пикториализма во главе с Штиглицем в начале 20–90–171-го века.

• 30 Нью-Йорк в девятнадцатом веке: 321 гравюра из Harper’s Weekly и других Contemporary Sour (…)
• 31 Сас, Ференс М. и Ральф Ф. Богардус. «Камера и американское социальное сознание: документ (…)

17 Если мы исследуем проблему социального класса, в то время как изображение невинных и романтичных детей среднего класса было преобладающим, влияние промышленной революции, урбанизации и иммиграции на детей в изобразительном искусстве широко игнорировалось, особенно в фотографии из вторая половина 19 ^-го века.Несколько исключений можно найти в гравюрах, опубликованных в газетах30. Что касается картин, то изображения представляют собой в основном живописные и наиболее распространенные картины, поставленные мальчиками, как в знаменитом романе Истмана Джонсона Ragamuffin (1869) или Джона Джорджа Брауна A Tough Story ( 1887), которые нашли свои аналоги. в бесчисленных газетчиках или чистильщиках обуви, изображенных на рисунках, опубликованных в журнале Harper’s Weekly . В противном случае, «[u] в конечном итоге, когда жизнь в трущобах рассматривалась с помощью фотографии или других искусств, ее романтизировали как« причудливую »или« необычную », — утверждает Ф.М. Сас 31.

Рис. 14 — Джон Г. Браун, Купить Posy , 1881

Рис. 15 — Джон Г. Браун, Цветочница (1877)

Рис.16 — Джон Г. Браун, The Crossing Sweeper (1874)

Фиг.17 — «Маленький слуга» Джона Брауна (1886)

Рис. 18 — Джон Г. Браун, Tête à Tête (1888-1890)

18 Когда их изображают, девушки часто собирают или продают цветы в одиночку — Браун Купите букет , 1881 — или в сопровождении мальчика, с которым они связаны и о котором заботятся, как в Брауне Цветочница ( 1877) 32, или группой, собравшейся вокруг нее.Иногда представлены и другие занятия, в основном уличная торговля, такие как дворник, прислуга или репортер, но они редкость и всегда красочны, как в книге Гая The Crossing Sweeper (1860) 33, Brown The Crossing Sweeper ( 1874) или Маленький слуга (1886) или Tête à Tête (1888–1890), редкий пример девушки-газетчика в сопровождении чистильщика обуви.

19 В самом начале социальной документальной фотографии, с Якобом Риисом в конце 19, ^-го, -го века в Нью-Йорке, предлагаются противоречивые примеры, в значительной степени подчеркивающие, с одной стороны, отсутствие свободы действий у изображенных девушек, а с другой — стороны, многообещающее будущее для тех, у кого есть шанс пойти в школу.

Рис. 19 — Джейкоб Риис, «I Scrubs», Маленькая Кэти из Индустриальной школы W. 52nd St. (переехала на W. 53rd St.3)

Из собраний Музея города Нью-Йорка

Рис. 20 — Джейкоб Риис, Minding the Baby, «Маленькая мама»

Из собраний Музея города Нью-Йорка

Фиг.21 — Джейкоб Риис, Маленькая Сьюзи за работой, Готэм-Корт (1890)

Из собраний Музея города Нью-Йорка

• 34 Название этой фотографии не является грамматическим упущением, а отражает социальный, экономический статус (…)
• 35 Riis, Jacob, Children of the Poor , New York, Charles Scribner’s Sons, 1892, p.61.

20 Дети из низших классов не обязательно рассматривались как миниатюрные взрослые, но ожидалось, что они быстро вырастут, чтобы иметь возможность содержать себя и очень часто свои семьи. Большинство этих картинок показывали, как скоро дети, особенно девочки, должны войти в мир взрослых, и, следовательно, как скоро они потеряют свою молодость. « I Scrubs » , Маленькая Кэти из Индустриальной школы W. 52nd St. (с тех пор переехала в W.53-я улица) 34 позволила Риис осудить болезненные ситуации в жизни бедных детей. Кэти взяла на себя полную ответственность за своих братьев и сестер после смерти их матери и повторного брака отца — ситуация, с которой часто сталкиваются старшие девочки в семье. Как и большинство девочек ее возраста (от шести до девяти лет), Кэти уже была работницей. Как и все дети, исполняющие роль взрослых, ее жизнь прошла без игр и улыбок. Как сказал Джейкоб Риис: «Картина показывает, какой она была трезвой, терпеливой, крепкой маленькой девочкой, с той скучной жизнью, которую она носила изо дня в день […] Кэти была одной из маленьких матерей, работа которых никогда не заканчивается.Очень рано крест ее пола был возложен на маленькие плечи, которые так крепко его несли »35. В Minding the Baby, ‘ A little mother ’ девятилетняя девочка держит своего младшего брата на руках и ухаживает за ним, пока ее мать занята работой. Как и в случае с Little Susie at Her Work, Gotham Court , она все дни гладит, и «ее магазин — это ее дом». В начале ^{-х годов} века Джон Спарго осудил идеализацию «самой жалкой из всех жертв бедности»:

• 36 Spargo, John, The Bitter Cry of the Children , New York, Macmillan, 1906, p.14.

Этих «маленьких матерей» много хвалили и идеализировали до тех пор, пока мы не стали забывать, что само их существование представляет собой серьезную социальную угрозу и преступление. Верно, что многие из них проявляют удивительное мужество и скороспелость в обращении с доверенными им младенцами. Но, восхваляя эти качества, мы не должны забывать, что они все еще дети, неизбежно непригодные для возложенных на них обязанностей. 36

Фиг.22 — Джейкоб Риис, Saluting the Flag

Из собраний Музея города Нью-Йорка

• 37 Риис, который был частью движения за реформы, впервые использовал слайды для фонарей, чтобы проиллюстрировать свои лекции на тему «(…)

21 В отличие от фотографий «маленьких матерей» на фотографии Приветствие флага на улице Мотт-стрит.Индустриальная школа (1890 г.) маленькая девочка держит американский флаг перед другими студентами, собравшимися в классе, изображая девушку, которая должна быть эмансипированной и более ответственной за свое будущее. Мотивы классной комнаты и флага, который был раскрашен для использования на конференциях Рииса по оползням с фонариками37, являются центральными. Они демонстрируют, насколько интенсивно и часто реформаторы использовали образы детей как символы лучшего будущего, сильно апеллируя к чувству национальной принадлежности.Если Соединенные Штаты рассматривались как земля обещаний и возможностей, улучшение условий жизни их детей, коренных или молодых иммигрантов, было ключевым фактором успеха. То, что передало это изображение, соответствовало новому восприятию бедности, вызванной окружающей средой, и больше не считалось наследственным проклятием. На карту было поставлено становление будущих граждан, и именно дети воплощали видение, полное надежды.

• 38 Например: Томас Уотерман Вуд, Мальчик-индеец в форте Снеллинг (Маленькая ворона), 1862; Джордж Кэтлин, (…)

22 В отличие от обильного изображения белых детей из высшего и среднего класса и даже детей из низшего класса, в столетие все более и более увлеченные детством изображения индейских детей были редкостью в изображениях того периода. Первые картины были сделаны в 1830-х и 1840-х годах, когда в соответствии с Законом о выселении индейцев года группа художников-исследователей отправилась в путешествие, чтобы сделать визуальную запись индийской жизни для национальной аудитории, среди которых были Джордж Кэтлин, Сет Истман, Альфред Джейкоб Миллер и Джон Микс Стэнли.Опрос в основном фокусировался на экзотических особенностях и том, чем они отличаются от белых, но мы вряд ли сможем найти какое-либо понятие пола, поскольку большинство детей — малыши. Когда они подрастают, мальчики преобладают38, будь то молодые охотники или молодой храбрый вождь ункасов позже.

• 39 Например: Альфред Джейкоб Миллер, Разбивной лагерь на рассвете , ок. 1845; Альберт Бирштадт, Индейцы (…)

23 Изображений племенной семейной жизни середины века меньше, чем сцен насилия, отражающих приоритеты времени.И когда их можно найти, изображения мигрантов или странствующих групп контрастируют с домашними привычками их белых коллег. Дети обычно отсутствуют или не замечаются и рассматриваются как тип периферийного элемента, присутствующего в сценах39.

24Наконец, в последнее десятилетие 19, ^-го, -го века, фигура папуза стала центральной иконой племенной жизни, наряду с началом туристической индустрии, продвигающей экскурсии на Запад, показывая фотографии маленьких детей из племени как способ увеличить продажи билетов40, в том числе старые картины Кэтлина.Наконец, знаменитая картина Грейс Карпентер Хадсон « Little Mendocino (1892) 41» показывает, на чем она специализировалась — на изображении папуся, символа невинности и уязвимости, подчеркнутого слезами плачущего ребенка. С тех пор дети коренных американцев стали главной целью кампаний по ассимиляции. Разлученные с родителями, их отправили в школы-интернаты, и те немногие записи, которые у нас есть, являются фотографиями, но девочек все еще очень мало.

25 Нигде, как у коренных американцев, отсутствие девочек не поражает.Что касается изображения женщин, то, похоже, они связаны исключительно с ролью их матери и, в частности, с тесной связью, которую они испытывают со своими детьми.

26 Как более демократичное искусство, фотография в Соединенных Штатах быстро оказалась более эгалитарной и антииерархической, сосредоточившись на описании повседневной жизни и искусстве портрета. Еще в середине 19-го, ^-го, -го века, некоторые этнографические задания были сосредоточены на изображении меньшинств, и особенно коренных американцев, что позволяло изображать маленьких девочек чаще, хотя и в эстетизированной манере, как в Moki Girls Джона К.Гиллерс (1879) 42.

27 Подобные наблюдения можно сделать и с чернокожими американскими детьми; они большая редкость в американской живописи 19, ^-го, -го века. Перед гражданской войной в 1826 году художник из Пенсильвании Роберт Стрит написал детей коммодора Джона Дэниела Данелса , богатого балтиморского судовладельца. На картине нет черной девушки, но изображены два черных мальчика, которые создают группу белых детей, которые позируют.В то время как один из детей — участник, другой — зевак, наполовину скрытый за дверью. В позе ребенка на переднем плане проявляется своего рода расовая гармония, усиленная взглядом, которым он обменивается с белым мальчиком на левой стороне картины. Но царство детства хрупко, как пузырь в центре композиции, и мы быстро понимаем эфемерность этой гармонии.

28 Ограничение, наложенное на чернокожее население в первой половине 19, ^-го, -го века, с рабством на Юге и расовой дискриминацией на Севере, включая законы, запрещающие любой доступ к экономической или социальной власти или любое участие в жизни нации для чернокожих сопровождалась визуальными постановками, в которых женщины сильно обесценивались:

• 43 Перри, Клэр, Молодая Америка: детство в 19 ^-е -Century Art and Culture , p.78.

Визуальные образы элиты и поп-культуры основывались на обширном репертуаре уничижительных стереотипов, созданных с колониальных времен. Живопись и гравюры, которые вдохновляли и были вдохновлены изображениями в современной литературе и театре, характеризовали афроамериканцев как ленивых, глупых, уродливых, хитрых и восприимчивых ко всем порокам. Художники, которые считали целесообразным держаться подальше от пресловутой чувственности черного, выбрали детские темы, которые находили отклик у белых зрителей, которые верили в неотъемлемую детскую природу черного.43

29 Наиболее типичный стереотип касался черных служанок и их предполагаемого отсутствия здравого смысла; Гарриет Кани Пил в работе «Одежда ее госпожи , 1848» изобразила цветную служанку комичной и безответственной фигурой. Лилли Мартин Спенсер, « Высота моды» , c.185444, высмеивает претензии к моде и стремление к элегантности юной девушки, которую художник сделал смешной.Еще одним устойчивым и растущим презрительным стереотипом был стереотип об играющих на банджо, изображенный в карикатуре Джорджа Тэтчера «Величайший менестрель »: «Здравствуй, малышка» (1899) 45, где на переднем плане можно увидеть девушку со стереотипно толстыми губами и забавными волосами.

30Несколько картин можно было найти на портретах, заказанных чернокожими семьями из среднего класса на Севере, например, «» Уильяма Прайора «Три сестры семьи Коуплендов» (1854) 46.Мы не можем найти никаких признаков насмешек или неуважения на этом портрете, который напоминает нам об использовании цветов, ранее изучавшихся для девочек, как символа женской добродетели. Аналогичное наблюдение можно сделать в конце 19, ^-го, -го века в фотографии, когда чернокожие люди начали фотографировать свою общину.

Рис.23 — Генри Оссава Таннер, Урок банджо , 1893

Фиг.24 — Истман Джонсон, Жизнь негров на юге (дом в Кентукки), 1859 г.

31 Интересно, что во время своей кампании аболиционисты создали картины и рассказы о чернокожих детях, в основном с мальчиками, чтобы бороться с этими стереотипами; некоторые из этих работ были нацелены на белых детей, которые считались способными влиять на своих родителей и рассматривались как будущее движения против рабства. В то время как Уинслоу Гомер сделал много красивых портретов чернокожих мальчиков, черных девочек, похоже, нет; то же замечание относится и к афроамериканскому художнику Генри Оссаве Таннеру, чей Урок банджо в 1893 году является прекрасным аналогом предыдущей карикатуры, но никаких следов девушек в работе, основанной на моем исследовании портретов.Тем не менее девочки или маленькие девочки присутствуют, когда художник изображает группу людей, как на картине Истмана Джонсона под названием « Негритянская жизнь на юге» (дом в Кентукки) «, 1859». Персонажи проводят разнообразный досуг. занятия, игра на банджо, танцы, общение и игры с детьми. Стиль и сюжет, кажется, связаны не только с типичной американской средой, но и с влиянием голландской живописи 17 ^{-х годов} -го века.Стоит заметить, что цвет кожи девушки отличается незначительно. Это могло быть объяснено разным цветом кожи чернокожих американцев, но, более вероятно, это было результатом изнасилования, совершенного белым владельцем-мужчиной над его чернокожей рабыней. Потомство этих жестоких столкновений всегда считалось Черным, поскольку одной капли черной крови было юридически достаточно для присвоения статуса черного и, следовательно, рабского статуса.

• 47 Уиллис, Дебора, Отражения в черном: история чернокожих фотографов с 1840 года по настоящее время , Нью-Йо (…)
• 48 Mager, Alison, ed., Детская мода прошлого в фотографиях, альбом в 165 гравюрах, Dover Pu (…)
• 49 Кениг, Тило, «Voyage de l’autre côté. L’enquête sociale », в Фризо, М. (реж.), Nouvelle Histoi (…)

32 Немногое можно найти фотографий конца 19-го, ^-го, -го века. Дагерротипы рассматриваются как демократизация искусства, в том числе для черного сообщества47.Но найти копии этих фотографий крайне сложно48. Мы можем сослаться на Францию ​​Бенджамина Джонстона, который был нанят в 1899 году для документирования студентов Хэмптонского института, школы, которая обеспечивала профессиональную подготовку и образование для недавно освобожденных рабов и коренных американцев, хотя фотографировали скорее юных леди, чем маленьких девочек. Ее сцены тщательно построены, чтобы показать преимущества профессионального обучения в прогрессивной перспективе. Она противопоставила эти изображения отчету об условиях жизни афроамериканцев в сельском хозяйстве49.Риис также известна фотографией, на которой изображены три школьницы, в том числе афроамериканка, фотография, опубликованная в 1892 году в журнале Children of the Poor .

Рис. 25 — Джейкоб Риис, Совет избирательных инспекторов в школе пляжной улицы (1892)

33 Я хотел бы повторить, как переход от колониальной или постколониальной экономики к все более городской индустриальной капиталистической экономике подчеркнул разделение между двумя сферами.Живопись и гравюра отражают это разделение, особенно в отношении высшего и восходящего среднего классов. В то время как в 19, ^и годах белые девушки олицетворяли стабильность, идея изменчивости применялась к мужчинам в период времени, когда национальная идентичность отражалась в образах разных типов.

34 По сравнению с мальчиками, девочек отличает пассивность или отсутствие свободы воли. Маленькая девочка в основном изображается идеализированным ребенком в сельской местности или, что еще чаще, в своем доме, собирающим цветы или ухаживающим за домашними животными.В этом процессе американские женщины, похоже, временно утратили некоторую независимость. Что касается коренных американцев и темнокожих девочек, детские образы еще более ограничены с точки зрения рисунков. Эта экономия на производстве визуальных материалов отражает отсутствие интереса, указывающее на их символическое исключение.

• 50 Nelson, Claudia and Lynne Vallone (ed), The Girl’s Own: Cultural History of the Anglo-American Gi (…)

35Детское агентство, тем не менее, можно найти в вопросах, связанных с образованием, когда они учатся в школе, читают книгу или держат флаг, как на фотографии Рииса. Это прообраз ее эволюции в 20, ^-й, -й век и ее постоянно меняющуюся роль в обществе. Доступ к образованию действительно имеет первостепенное значение в процессе свободы воли, особенно когда труд рабочего класса не смог привести к независимости. Как заявляют Линн Валлоне и Клаудия Нельсон — и предупреждают нас — мы должны с осторожностью относиться к тому, где разместить Девушку в 19, ^-м, -м веке: «Комментаторы не знали, где разместить ее — как свет в доме? потенциальный академический или профессиональный соперник ее брата? (а) сексуализированный объект мужского желания? И, таким образом классифицировав ее, у них не было гарантий, что она останется в своей ячейке »50.

XIX и начало XX века

Одна из самых известных забастовок женщин-рабочих в XIX веке произошла в исключительно холодный июль 1888 года на спичечной фабрике Byrant and May в лондонском Ист-Энде. Забастовка началась, когда 200 рабочих покинули работу в знак протеста, когда владельцы фабрики уволили трех рабочих, которые говорили с социальным реформатором Анни Безант об условиях своего труда.

Безант 23 июня 1888 года в своей еженедельной газете «Связь» опубликовала статью под названием «Белое рабство в Лондоне».В этой статье об условиях на фабрике в Байранте и Мэй рассказывалось о четырнадцатичасовом рабочем дне, низкой заработной плате от 4 до 8 шиллингов в неделю, чрезмерных штрафах и серьезных осложнениях для здоровья при работе с белым фосфором.

Согласно Безанту:

Время начала работы — 6.30 летом и 8 часов зимой; работа заканчивается в 18:00. Полчаса разрешено на завтрак и час на ужин. Этот долгий рабочий день выполняют молодые девушки, которым все время приходится стоять.Типичный случай — девушка 16 лет, сдельщик; она зарабатывает 4 шилл. неделя. Из заработка 2 шилл. оплачивается аренда одной комнаты; ребенок живет только хлебом с маслом и чаем, как на завтрак, так и на ужин, но с танцующими глазами она рассказывала, что раз в месяц она ходила на обед, где «вы получаете кофе, хлеб с маслом, варенье и мармелад, Великолепная зарплата в размере 4 шилл. подлежит удержанию в виде штрафа, а если ноги грязные или земля под скамейкой неухожена, — штраф в размере 3-х шилл.нанесен; для нанесения «пригорков» — спичек, которые загорелись во время работы.

Регистр забастовок показывает, что многие из рабочих имели ирландские имена и жили в непосредственной близости друг от друга. Рабочие организовались перед лицом запугивания со стороны владельцев фабрик и представили свою кампанию в парламенте. Они получили некоторую поддержку Лондонского торгового совета, и после трехнедельной забастовки Байрант и Мэй выполнили все их требования. Впоследствии из рабочих был создан Союз спичечных женщин.

Подробнее см .: Сватовцы Брайанта и Мэй

Гендерная идеология и отдельные сферы в XIX веке

Фрэнсис Ксавье Винтерхальтер, «Королевская семья», после 1846 года. E.3081-1990. © Музей Виктории и Альберта, Лондон,

В то время как в этот период на уровне социальной философии произошел заметный сдвиг в идеях, касающихся гендерных отношений, от традиционной идеи «естественного» мужского превосходства к «современному» представлению о гендерном равенстве, этот процесс сильно оспаривался и ни в коем случае не достигнуто.Произошли важные правовые, образовательные, профессиональные и личные изменения, но к 1901 году полное и бесспорное гендерное равенство оставалось почти таким же утопическим, как и в 1800 году. некоторые общие права и обязанности, закон и обычаи по-прежнему закрепляли зависимость женщин. По мере того как женщины получали автономию и возможности, мужская власть неизбежно сокращалась; Однако существенно то, что мужчины не утратили ни юридического обязательства предоставлять финансовые услуги, ни своего права на домашние услуги в семье.Более того, ключевой символ демократического равенства, парламентское право, прямо и неоднократно отказывалось от женщин.

Что касается здоровья, то в викторианскую эпоху в знаниях и практике общественной санитарии произошли серьезные изменения, в основном в ответ на рост населения и быструю урбанизацию, с постепенным обеспечением водопроводом, канализацией и улучшением жилищных условий. В медицине понимание микробактерий привело к лучшему контролю за инфекционными заболеваниями, предотвращению перекрестного заражения в хирургии и профилактике конкретных заболеваний с помощью вакцинации.Традиционные методы лечения и методы ухода за больными развивались, чтобы улучшить показатели выздоровления, но эффективных лекарственных средств было мало, а общая заболеваемость и смертность оставались высокими. Больничная медицина обслуживала в основном бедняков, многие из которых заканчивали свои дни в лазарете местного работного дома; Пациенты из среднего и высшего класса получали помощь в их собственных домах. Что касается психического здоровья, пациенты постоянно концентрировались в больших, строго регламентированных сумасшедших домах за пределами городских районов.

Основным изменением к концу века стало падение рождаемости и уменьшение размеров семей.Такие пары, как Виктория и Альберт, поженившиеся в 1840 году и имевшие девять детей за семнадцать лет, с 1870-х годов постепенно заменялись почти во всех слоях общества теми, кто предпочитал ограничивать размер семьи.

Большинство достижений в области общественной санитарии и медицинской практики были гендерно нейтральными по своим теоретическим основам и фактическим эффектам. Идеи, относящиеся к репродуктивному здоровью, были очевидным исключением, как правило, оба «возвращались» в гендерные теории индивидуального здоровья, а также использовались в предписывающих понятиях сексуальности и сексуального поведения.В ранний викторианский период сексуальные кодексы определялись религиозным и социальным морализмом. В последующие годы наука стала оспаривать религию как доминирующую эпистемологию, но в поддержку аналогичных идей. В то время как в конце эпохи наблюдался некоторый спрос на «бесплатные» партнерства без санкции брака и рост однополых отношений, оба эти явления в целом считались девиантными.

Середина века была известна своей моральной паникой по поводу проституции, которая, несмотря на «разрешительный» период 1860-х годов, переросла в требования воздержания мужчин вне брака.В конце эпохи социально шокирующей темой была тема девственной невесты (и ее невинных отпрысков), зараженных сифилисом от сексуально опытного мужа. Объединив политические и личные требования равенства, был придуман лозунг: «Голосуйте за женщин, целомудрие для мужчин».

Пол и власть

«Королева очень хочет привлечь всех, кто может говорить или писать, к участию в проверке этого безумного, злого безумия« Прав женщин »со всеми сопутствующими ему ужасами, на котором стоит ее бедный, слабый пол. наклонился, забывая все чувства женственности и приличия… Это тема, которая приводит королеву в такую ​​ярость, что она не может сдерживаться. Бог сотворил мужчин и женщин разными — пусть каждый останется на своем месте ». (Королева Виктория, письмо от 29 мая 1870 г.)

С точки зрения гендерной идеологии вступление Виктории на престол было чем-то вроде парадокса. Традиционно женщин физически и интеллектуально определяли как «слабый» пол, во всех отношениях подчиняющийся мужской власти. В личной жизни женщины подчинялись отцам, мужьям, братьям и даже взрослым сыновьям.Публично мужчины доминировали во всех процессах принятия решений в политических, юридических и экономических делах. Но как монарх Виктория, которой в 1837 году было всего 18 лет, в социальном и символическом плане превосходила всех остальных граждан Британии, и все мужчины конституционно считались ее подданными.

Смена моделей патриархальной власти укладывалась в более широкий сценарий расширения прав и уменьшения подчинения многих людей, включая сотрудников и молодежь. Таким образом, в некотором смысле сопротивление изменениям в гендерных отношениях представляло собой символически концентрированную реакцию против общей демократизации.В ранних викторианских гендерных предписаниях мужчины считались трудолюбивыми кормильцами, а женщины — их верными помощниками. Подкрепленное социальными философами, такими как Огюст Конт, Артур Шопенгауэр, Герберт Спенсер, Пьер-Жозеф Прудон и Джон Раскин, это превратилось в доктрину середины века об « отдельных сферах », согласно которой мужчины фигурировали как конкуренты в аморальной экономической сфере, в то время как женщины позиционировались либо как декоративные трофеи, либо как духовные хранители бессмертных человеческих душ. С 1860-х годов к этому социальному построению дарвиновская теория «выживания наиболее приспособленных» добавляла псевдонаучное измерение, которое ставило людей выше по эволюционной лестнице.

‘Сила человека активная, прогрессивная, оборонительная. Он в высшей степени деятель, творец, первооткрыватель и защитник. Его интеллект предназначен для размышлений и изобретений; его энергия для приключений, для войны и для завоеваний … Но сила женщины предназначена для правления, а не для битвы — и ее интеллект предназначен не для изобретений или творений, а для приятных приказов, договоренностей и решений … Она должна будьте непоколебимо добрыми; инстинктивно, безошибочно мудро, не для саморазвития, а для самоотречения: мудро, не для того, чтобы она могла ставить себя выше своего мужа, но для того, чтобы она никогда не отступала от него.(Джон Раскин, «Кунжут и лилии», 1865, часть II)

Викторианская эпоха почти синоним идеологии «великих мужчин» — выдающихся мужчин, чьи черты лица и истории жизни наполняют Национальную портретную галерею (основана в 1856 году) и Национальный биографический словарь (выпущен в 1882 г.), а их подвиги воспеваются в таких ключевых текстах, как «Герои и поклонение героям» Томаса Карлайла (1841 г.) и «Самопомощь Сэмюэля Смайлса» (1859 г.). На протяжении всей эпохи «мужские» ценности мужества и стремления поддерживали военные кампании и коммерческую экспансию.Женщинам была отведена второстепенная роль, терпение и самопожертвование — главные женские добродетели. Материнство идеализировалось наряду с девственной невинностью, но женщины подвергались повсеместному очернению. К концу века резкое женоненавистничество все еще было сильным как в популярной, так и в интеллектуальной литературе, но, несмотря на то, что неполноценность женщин была объявлена ​​неизменной, женщины повсюду демонстрировали обратное.

С младенчества гендерное неравенство пронизывало все аспекты британской жизни.Подумайте, что значит быть мальчиком, вырасти до зрелого возраста с верой в то, что без каких-либо заслуг и собственных усилий … самим фактом рождения мужчиной он по праву превосходит всех и каждого. — писал Джон Стюарт Милль в своей полемике против «Подчинения женщин» в 1867 году, продолжая:

«Как рано юноша считает себя выше своей матери, возможно, из-за ее снисходительности, но не настоящего уважения. ; и какое возвышенное и султанское чувство превосходства он испытывает, прежде всего, над женщиной, которую он чтит, допуская ее к партнерству всей своей жизни.Неужели воображается, что все это не извращает весь способ существования человека как индивидуального, так и общественного существа? »

В то время как в 1800 году большинство британцев имели преимущественно практическое образование, полученное дома и на работе, к 1901 году формальное обучение на уровне начальной школы стало всеобщим, с более высоким уровнем обучения, доступным для более обеспеченных слоев населения. Стоит отметить, что к 1860-м годам девушки начали переходить на учебу в университетах. Это было постепенно обеспечено в отдельных колледжах в Кембридже и Оксфорде, несколько более либерально в шотландских университетах, а с 1878 года в Лондонском университете и других местах.Изучаемые испытуемые приобрели гендерные аспекты: например, английская литература и география считаются подходящими для женщин, а латынь и геология — для мужчин. Однако в целом мальчики перешли на более высокие уровни, что привело к дисбалансу в квалификациях, который сохранялся до недавнего времени. Одним из исключительных примеров была классицистка Джейн Харрисон (1850-1928), которая остро заметила, что в науке преобладает «самая ужасная и смертоносная из всех тираний — олигархия стариков». Но оставалось так, что великое викторианское движение за образование взрослых включало преимущественно мужские учреждения, такие как Институты механики и Колледж рабочих.Позже, однако, движение за расширение возможностей университетов привлекло также многих малообразованных женщин.

На протяжении викторианской эпохи модели занятости развивались в ответ на промышленные и городские факторы, но профессиональные структуры оставались гендерными и даже в некотором смысле стали более отчетливыми. Таким образом, если в 1830-х годах жены часто помогали мужьям в малом бизнесе или профессиональной деятельности, к 1890-м годам работа и дом обычно были разделены; исключения включали ведение магазинов и сельское хозяйство на возвышенностях.В национальном масштабе (который в этот период включал всю Ирландию, а также Шотландию, Англию и Уэльс) мужская занятость сместилась с сельского хозяйства на тяжелую промышленность, производство и транспорт с сопутствующим увеличением числа канцелярских и профессиональных занятий. Мужчины также оставили домашнюю работу, которая оставалась самой большой категорией женской занятости на протяжении всего периода (например, в них было занято 10 процентов женского населения в 1851 году и более 11 процентов в 1891 году). Женщины также работали на текстильных фабриках, гончарных мастерских, в сельском хозяйстве и в производстве одежды, а также имели сезонную или неучтенную работу, особенно стирку.

По сравнению с 20-м веком действительно наблюдалось некоторое сокращение объема работы, открытой для женщин, поскольку защитное законодательство запрещало их трудоустройство под землей или в одночасье. На угольных месторождениях Ланкашира «язвительные девчонки» изо всех сил пытались сохранить свои рабочие места. Как правило, рабочие-мужчины стремились получить заработную плату, которая позволяла женам быть матерями на полную ставку — стремление, созвучное буржуазным представлениям об упорядоченном домашнем блаженстве. Организованное рабочее движение состояло в основном из мужчин, с несколькими активистами профсоюзов, такими как переплетчик Эмма Патерсон (1848-86), лидер Лиги защиты женщин и обеспечения, которая в 1875 году убедила Конгресс профсоюзов принять женщин-делегатов и успешно выступила за фабричные инспекторы-женщины.

Подсчитано, что хотя большинство мужчин работали, только одна треть всех женщин были заняты в любое время в XIX веке (по сравнению с двумя третями в 1978 году, для сравнения). В армии и на флоте были только мужчины. , в судостроении, строительстве, печати, железных дорогах — перечислим некоторые основные профессии — и только мужчин-ученых, инженеров, священников, городских финансистов и членов парламента.

С середины века образованные женщины стали ценить определенные профессиональные и духовные занятия, отчасти в ответ на мощное викторианское «евангелие труда», критиковавшее праздность, отчасти для обеспечения предполагаемого «излишка» одиноких женщин и отчасти ради самореализации.В результате этой борьбы к 1901 году здесь было 212 женщин-врачей, 140 стоматологов, 6 архитекторов и 3 ветеринара. Более четверти профессиональных художников (всего 14 000) и более половины музыкантов (всего 43 230) и актеров (12 500) были женщинами.

В аристократии ни мужчины, ни женщины обычно не работали за заработную плату. Но мужчины управляли своими поместьями и участвовали в управлении государством, в то время как «светские женщины» поддерживали эту деятельность через ведение домашнего хозяйства и политические развлечения. Так сказать, на вершине дерева лорды и дамы посещали двор для различных официальных функций.

Сцена из ромео и Джульетты Уильяма Шекспира, Lyceum Theater, Лондон, 1895. © Victoria & Albert Museum, Лондон

Однако большинство женщин из высшего и среднего класса никогда не работали вне дома. Тем не менее, хотя свободное время для многих, несомненно, увеличилось, представление о праздных, незанятых викторианских женщинах является чем-то вроде мифа. Женщины управляли домом, выполняли домашнюю работу и присматривали за детьми, а также присматривали за слугами, нанятыми для приготовления пищи, уборки, ношения угля и выполнения поручений.Более того, почти с незапамятных времен каждая девушка и женщина с «корзиной для работы» для обозначения своих задач были рукодельницами, ответственными за изготовление и починку одежды и домашнего белья. Одним из основных изменений того периода было изобретение в 1850-х годах домашней швейной машины, которая сильно помогла как частному, так и коммерческому пошиву одежды. К 1900 году готовая одежда все больше становилась доступной в магазинах.

Традиционно женщины тоже ухаживали за больными и престарелыми. В большом викторианском доме в любое время хотя бы одному члену — ребенку, двоюродной бабушке или служанке — может потребоваться уход, часто в течение длительного периода.«Все женщины, вероятно, в какой-то период их жизни будут призваны выполнять обязанности медсестры, и им следует подготовиться к тому случаю, когда они могут потребоваться», — отметила миссис Битон. Могут быть наняты профессиональные медсестры, но во многих семьях «дамы семьи воспротивятся такому соглашению как невыполнению своих обязанностей».

Ян Марш

Ян Марш — автор книги «Сестричество прерафаэлитов» (1985) и биографий Данте Габриэля Россетти и Кристины Россетти.Она много писала о гендере и обществе в 19 веке. В настоящее время она является приглашенным профессором Центра гуманитарных исследований Университета Сассекса и работает над викторианскими представлениями об этнической принадлежности.